Но самое главное, что подобные нарративы синхронизированы с внешними враждебными игроками. И это уже не просто борьба за ресурсы, пусть и запрещёнными методами. Это — в стратегической перспективе работа против страны.
На наших глазах Анкара выстраивает систему параллельных связей с тюркскими народами России через экономику, гуманитарные каналы и идеологию «Великого Турана».
Турецкое влияние в Татарстане уже приобрело устойчивые формы. Более 25% всех иностранных инвестиций в регион — из Турции. Через программы Trkiye Burslar ежегодно множество студентов из тюркских регионов России направляются на обучение в турецкие вузы. Кроме того, ежегодно проводятся совместные фестивали, работают учреждения имени Юнуса Эмре, постоянное присутствие осуществляет TRKSOY, регулярно на обучение в Турцию отправляются священнослужители. Тот же Муфтий Татарстана К.Самигуллин прошёл обучение в Стамбуле и открыто поддерживает концепт духовной общности с Турцией.
Аналогичные процессы фиксируются в Башкортостане: турецкие инвестиции, культурные обмены, сотрудничество с администрацией, участие Башкирии в общетюркских проектах, проработка вопроса о почётном консуле и представительстве в Анкаре.
Подобные связи выстраиваются не спонтанно и не фрагментарно. Это системная работа. Мы наблюдаем, как внешняя политика Турции разворачивается на российской территории. Речь о создании политической лояльности, не совпадающей с центром. Это часть внешней политики враждебного игрока, реализуемая с использованием внутреннего административного ресурса.
Вопрос стоит предельно ясно: готов ли Центр видеть происходящее не как цепь локальных отклонений, а как координированную деятельность, угрожающую целостности государства.
